за спиной завязываются длинные рукава белой кофты, смиряя мой буйный нрав и неподчиняющееся тело.
час назад я снова избил свою мать. на её лице синие кровоподтеки; на моих распухших костяшках окровавленные струпья кожи. соседи – бешеные собаки – бросаясь обмывать кости всем вокруг, будут говорить, что сдали нервы этой буттовски. сдали в психушку этого буттовски.
выхода у меня два : пуля в лицо или нейролептики в количестве, превращающем человека в овощ.
где, блять, я свернул не туда?
молодая нимфоманка ебется со всеми подряд, раздвигает ноги перед всеми и каждым. иногда получает за это пару долларов, иногда затяжку-другую неумело скрученного джойнта, чаще всего – бесплатно (потому что чешется, потому что течка как у весенней кошки). вместо вич+ на бумажке гинеколог пишет срок беременности в неделях. в чреве молодой проститутки стремительно набирает рост и вес будущее исчадие ада – омен – я. по такому поводу шикарный праздник, длящийся несколько дней. алкогольно-наркотический трип будущей матери заканчивается отторжением содержимого желудка и кишечника, но не выкидышем, как она планировала. «вот блядь» из дома семнадцатилетнюю девочку, опозорившую свою родню, выкидывают, схватив за шкварник. она молит господа-бога и своих родителей, чтобы её живот прижали в дверях. избавиться от выродка. очиститься от скверны.
моя мама уже патологически ненавидит меня ещё в зародыше.
а я в больших дозах поглощаю никотин и этиловый спирт, находясь ещё в чреве.
что вы ждете от меня в будущем?
моя жизнь не похожа на люксовую реплику хорошей жизни ребенка. она не тянет даже на китайскую подделку. существование сшито из скомканных клочков событий. жизнь в гетто. голод. пародия на семью. лучше бы меня сдали в детский дом. я живу с молодой матерью-одиночкой, которая никому не нужна. пособия на жизнь недостаточно, поддержки от её родителей хватит только на две пачки дешевых чипсов. один из предполагаемых отцов захаживает, чтобы снова выебать ту, что называется моей матерью. по дороге толкнув меня в дверной косяк, в комнате он вскарабкивается на эту потасканную шлюху, чтобы пару минут попыхтеть как альфа-самец. спустив внутрь, он рычит ей, чтобы она не раскрывала своего рта – не хочет слушать её слова о том, что ей нужны деньги. а я в то время молюсь тому, кому на меня не насрать – смешная шутка – о том, чтобы сегодня этот дядя меня больше не трогал и уж тем более не бил.
мама снова каркает о том, как сильно меня ненавидит. я гордо ношу звание «главная ошибка в жизни». к сожалению матери, я снова вырос на несколько сантиметров за месяц. снова нужно обыскать самые дешевые секонды на предмет старинных джинсов, которые мне подойдут. она, считая центы и доллары из жестяной банки, что все время стоит около раковины, проклинает меня снова и снова, желая мне мучительной смерти. она ни пальцем не шевелит для того чтобы сделать мое существование хотя бы сносным. стриженные почти под ноль волосы – чтобы вши не вернулись; драные обноски – и на это денег хватает еле-еле; на шее и руках синие точки от маминых пальцев, которые остаются после каждой её попытки заставить меня делать то, что хочет она.
я бы с радостью устроил второй колумбайн для одноклассников, которые цепляют меня за мой внешний вид. я не виноват в том, что родился. родителей не выбирают. смотря дома по старому ящику программу о животных, я сравниваю себя с волком в стае шавок. но только я огрызнусь вне дома – получу очередную парочку точных хуков от моей мамаши, ведь её вызовут в школу, которую она так и не закончила.
я бы хотел понять причину этой жизни. я бы хотел жить немного лучше. я бы хотел не рождаться.
вырасти передо мной мефистофель в то время и потребуй мою душу за любой угодный мне выкуп, я бы попросил хорошие конверсы на лето или пару биг маков, чтобы почувствовать себя сытым.
в очередной раз в маленькой квартирке с низким потолком и желтым светом происходит подобие боя мма. в октагоне снова семья буттовски. маме опять звонили из школы: её сын сломал нос однокласснику. в тот день я сломал нос и своей матери. мне было тринадцать. кровь, хлестнувшая из её носа, омыла мой разум, очистила помыслы. и как путь через море для евреев мне открылась дорога в жизнь. я понял как я должен жить. не позволять поднимать на тебя руку даже близким. не допускать унижений.
я бы добил её ещё тогда. но её крик вызвал семейную пару соседей-алкашей. меня выгнали из дома, когда на улице было -18. в легкой джинсовке, накинутой на толстовку, я пытался замерзнуть насмерть, пока бежал в заброшку, где можно развести костер. на цементной пыли под треск старой оконной рамы, которую облизывал огонь, я чертил четыре слова: «я выебу этот мир».
через пару дней я встретился с мамой в супермаркете, когда пытался стащить пару шоколадных батончиков на завтрак. скривленное лицо выдало что-то типа «возвращайся домой». а дома у меня не было.
учителя хватались за голову при одном моем появлении. умненький мальчик впустую растратил все свои способности и возможности, пустив их по ветру. на математике в моей голове метались перекати-поле в большом количестве. на биологии все там же в ладоши хлопала обезьяна. на физкультуре от меня все разбегались, ведь я не контролировал свою агрессию при игре в баскетбол или футбол. все вокруг уверовали в бога, чтобы попросить его скорее забрать меня из школы или хотя бы из жизни.
моими фарисеями стали окружающие меня с детства люди. дай им возможность, и они бы отвели меня на голгофу, забыв про правила распятия, чтобы я подольше мучился.
но всех хейтеров ждала неутешительная правда: чем сильнее вокруг меня сгущались краски, чем хуже представлялся мир моим глазам, тем больше я хотел жить.
мама предоставляла мне счет за каждый потраченный на меня доллар, попрекая любой новой покупкой. потрясая кулаком с зажатой в нем бумажкой перед моим лицом, до которого она уже еле дотягивалась, эта женщина требовала возместить ей ущерб. хотя бы материальный.
в свободные от школы часы я работал доставщиком еды, промоутером, оператором в call-центре, посудомойщиком. для меня не существовало грязной работы, потому что каждый цент падал в свинью-копилку. гордо ознаменовывал её отклеивающийся из-за налипшей пыли стикер с надписью «на лучшую жизнь».
в 17 я собрал свой рюкзак, кинув в него две кофты, и ушел из дома, надеясь больше никогда не вернуться туда. скопленных денег хватило на то, чтобы снять с парой друзей какую-то дешевую квартиру в том же районе. выбраться из гетто значило найти хорошую жизнь. для меня столь радужные перспективы виделись только в далеком будущем. вместе с дорогим пентхаусом и ким кардашьян в качестве моей жены. и если насчет ким я мог передумать, то соглашаться провести жизнь в нищете, довольствуясь квартирой 2х2 – нет. только забрав аттестат об окончании школы, я устроился на дополнительную работу в ночную смену. сидеть на бензозаправке, ждать, когда тебе прострелят голову – удовольствие не для всех, но за работу ночью платят чуть больше, чем днем.
кстати, работая честным путем, много не заработаешь.
я мог откладывать только по двадцатке в месяц и тем самым продолжать долговую поруку с матерью ещё долгое время. но раз в пару недель я приходил отдать ей скопленные деньги и разбить ей ебало за очередную попытку перерезать мне сухожилия под коленями, чтобы я упал и не поднялся. я медленно умирал в то время, как моя мама тянула из меня последние деньги и нервные клетки.
тогда я решил влюбиться и попытаться исправить свою жизнь. да, жизнь я исправил, но вместе с этим попал на исправительные работы за хранение и получил пару ножевых от любимой в спину. и это вместо крыльев. в качестве же призового лота мне выпали тексты для моего первого альбома и работа в баре.
мать – долбанная старая сука – решила выйти замуж второй раз. подвернулся удачный вариант: бедолага, но не бедный. с ним в качестве акционного бонуса «1+1» шла девочка, ради которой мальчишки могли бы драться во дворе, а я бы не пошевелил и пальца. дьявол во плоти и сука по сути – моя новая сестра не оставляла мне шанса не полюбить её. непрекращающиеся войны, литры вылитого яда и проглоченных слов, которые не должны пачкать язык молодых людей. не на жизнь, а на смерть: двоим нет места в этом доме. мои редкие посещения матери, чтобы отдать ей пару баксов всегда заканчивались скандалом. мои ориентиры переместились с лица матери на милую мордашку новоиспеченной сестры, которую я обязательно угроблю.
я выкуриваю по две пачки сигарет в день, сплю по три часа в сутки, но я не успокоюсь, пока не кину матери на стол 10к баксов, чтобы она окончательно забыла о том, что я существую и умерла в конвульсиях счастья.
|
